76 лет назад крымских татар депортировали с полуострова. На протяжении трёх недель их везли в товарных вагонах для перевозки животных. По приезду выживших людей оставляли в степях, где не было условий для нормальной жизни. Таким образом в течение трёх лет после депортации умерла половина крымскотатарского народа, передаёт Информ-UA.
С 18 по 20 мая 1944 года было депортировано больше 200 тысяч людей. 150 тысяч из них были отправлены в Узбекистан, остальные – в Казахстан, Таджикистан и на Урал. Труднее всего было тем, кто попал на Урал, так как там было очень холодно. Прадедушка и прабабушка Дилявера Абдулаева умерли там. Их похоронили прямо в снегу. Бабушка Дилявера, которая попала в Узбекистан, выжила, так как там погода была более благоприятной.
Она до сих пор жива. И я рад, что после этих мучений ей удалось прожить такую жизнь, и оставаться до сих пор рядом с нами. Это было очень сложное время, не хотелось бы чтобы его ещё кто-то перенёс,
– говорит активист общественной организации «Землячество крымских татар в Днепре» Дилявер Абдулаев.
Это общая трагедия. Она касается каждой семьи нашего народа. Депортировали всех поголовно. Тех, кто находился на фронте, при возвращении домой тоже депортировали. Многие семьи таким образом терялись. Это не учитывая того, что во время перевозки в товарных вагонах, которые были рассчитаны для животных, практически половина населения, которое было депортировано, погибла из-за тяжёлых условий переезда и дальнейшей адаптации. Потому что с собой ничего брать не разрешали. Бабушка мне рассказывала, что было 20 минут на сборы. То есть, у них с собой были только те вещи, которые на них были, и всё. Ни еды, ни воды толком не было. Их оставляли, в основном, в степях, в местах не приспособленных для жизни. Они жили в землянках, как-то пытались прожить, чтобы не умереть с голоду. Но всё равно люди умирали и от голода, и от различных болезней,
– рассказывает глава общественной организации «Землячество крымских татар в Днепре» Кемал Мустафаев.
Перевозка людей длилась три недели.
Непонятно что они там ели, пили, и как справляли нужду. Были, конечно, какие-то остановки. Но они были незапланированными, и всего лишь на 10-15 минут. Иногда люди выходили из вагонов, чтобы попытаться что-то приготовить, но не всегда им удавалось это сделать. И рожали по пути на чужбину. И умирали в вагонах, и приходилось их сбрасывать на станциях. Потому что не было даже времени и возможности похоронить их по мусульманским обычаям,
– говорит Дилявер Абдулаев.
Помогали депортированным выжить местные, рассказывает Кемал Мустафаев:
Местное население, конечно же, настроили против них, чтобы они вели себя агрессивно. Но они видели, в каком состоянии приехали люди, насколько они были изнеможённые. Так они смягчились, и как-то старались помочь.
Согласно официальным данным в первый год после депортации погибло около 30 процентов депортированных. В последующие два года – ещё 20 процентов. Таким образом, за первые три года погибла половина крымскотатарского народа. Неофициальные данные отличаются. В советское время реальные цифры скрывались, и до сих пор их восстановить не удалось.
Политика, в которую вылилась депортация, была рассчитана если не на полное уничтожение, то на ассимиляцию. Поэтому и были выбраны, в основном, среднеазиатские республик, для того чтобы нас, как представителей Крыма, не осталось. Это же была не первая аннексия. До этого политика царской России тоже была направлена на это. Но они как-то обращали внимание на то, что скажет Европа, и не осмелились депортировать. Но было такое, что к коренному населению относились так, что люди вынуждены были сами покидать свои дома и переселяться на земли Румынии, Турции, и другие территории,
– говорит Кемал Мустафаев.
Возможно, это для них стратегическая территория, как выход к Чёрному морю. Или может, как говорят в России, имеет сакральное значение. Хотя, на самом деле, никакой связи с Российской империей в отношении истории, политики нет. Но у них такое видение и до сих пор. Эти земли, как наследство от Золотой орды, достались в подчинение Крымскому ханству. Но их политика не была жёсткой, направленной на истребление или угнетение народа. Это была часть государства, которая просто оплачивала налоги и исполняла свои обязанности. И им предоставлялась возможность развиваться,
– рассказывает Кемал Мустафаев.
Сложно было и с сохранением родного языка, рассказывает Кемал:
Когда мы жили в Крыму, моя бабушка была директором одной из крымскотатарских школ. А в Средней Азии таких возможностей уже не было. Среди местных приходилось общаться на том языке, на котором было принято у них – на русском. Наш родной язык удавалось сохранять только на устном уровне, общались семьи между собой. Когда рождались дети, первый язык, которому обучали – родной. А в дальнейшем уже русскому языку. Я, к примеру, уже когда пошёл в детский сад, научился говорить на русском языке. Позже появились единичные печатные газеты, журналы в одном экземпляре. Это 80-е годы, когда была оттепель после смерти Сталина, во времена Хрущова.
Препятствовали и сохранению традиций крымскотатарского народа.
Пресекали различные собрания, митинги, чтобы народ не сплотился и не искал никаких путей для возвращения на родину. Вот вывезли людей в Узбекистан, к примеру, и им необходимо было ходить отмечаться раз в неделю. Как комендантский час был, что нужно прийти на отметку, чтобы ты с этого села никуда в другое место не уехал, не перебрался в большой город. Это было на протяжении 15 лет после выселения,
– рассказывает Кемал Мустафаев.
Проблематично было и с работой на новом месте.
Ни о какой квалифицированной работе и речи даже не шло. Специалисты вынуждены были работать на самых тяжёлых, чёрных работах. На шахтах, в том числе, или где-то в полях. Выживали как могли. Дедушка у нас пошёл печником работать. Бабушку, которая была директором школы, взяли работать учителем. И даже хотели её наградить медалью за педагогическую деятельность. Но когда узнали, что она крымская татарка, сразу отменили решение. Вообще о том, что когда-то такой народ существовал, пытались не то что не вспоминать, а полностью стереть. Взрослое население ходило на работу, и первое время они работали не за деньги. Они работали, можно сказать, за еду, за какой-то обед. Вот им дадут что-то на обед, и они, не доедая продукты, приносили своим деткам домой. Поэтому первые десятилетия была высокая смертность среди нашего народа. В дальнейшем, когда появилась возможность устраивать детей в детский дом, родители сдавали их туда, чтобы сохранить им жизнь. Сейчас это трудно осмыслить, чтобы родного ребёнка сдать в детдом, а тогда делали это из лучших побуждений, чтобы сохранить им жизнь,
– рассказывает Дилявер Абдулаев.
О своём родном Крыме люди не забывали, говорит Дилявер:
В каждой семье рассказывали, что есть родина – Крым. Что мы когда-нибудь туда вернёмся. Люди ждали, когда же появится такая возможность. Тайно собирались активисты. Но всё это всячески преследовалось. У меня в семье были погибшие, которых просто находили убитыми.
В 2014 году, в связи с аннексией Крыма, крымские татары вновь вынуждены были покинуть родную землю. Но надеются на возвращение домой, говорит Кемал Мустафаев:
Какая-то часть всё равно проживает в Крыму. Конечно, условия тяжёлые. Мы были и остаёмся для России как кость в горле. Когда появится возможность жить там для остальных, то много кто захочет приехать в Крым. Тем более у нас есть люди, которые живут в Румынии, Турции, и они, благодаря тому что им бабушки и дедушки рассказывали, тоже мечтают, что они когда-нибудь приедут в Крым, обоснуются там, как только появится такая возможность. Чтобы Крым был ни зоной, ни гетто, а открытой для всех территорией. Чтобы каждый желающий мог приехать, посмотреть на красоту, природу, архитектуру, и на людей, которые там живут. Чтобы их встречали добродушно, а не так, как сейчас. Ждём возвращения в Крым, но свободного.
]]>
